Спокойствие, только спокойствие! История про последний штрих.

Когда я училась в художественном училище на живописно-педагогическом отделении, часто общалась со студентами других направлений - дизайн и ДПИ. Дизайнеры с огромными сумками с макетами, “деревянщики” (студенты отделения резьбы по дереву), все в опилках и царапинах, расписчицы (студенты, обучающиеся художественной росписи) - все разные, креативные, каждый по-своему уникальный и интересный.

Особенно с девушками отделения росписи по дереву мы подружились. И не только подружились, но и активно общались, обменивались секретами мастерства художника и личными профессиональными находками. Меня всегда поражало с какой ювелирной точностью девушки ставят мазок в нужное место, как выписывают мельчайшие, до пары миллиметров размером, детали на деревянной заготовке: яйце, шкатулке, брошке; какие изысканные цветовые сочетания выбирают для своих изделий. Мне, как станковому живописцу, это было очень интересно и полезно, да и студенческое братство (в нашем случае, сестринство) располагало к душевности, теплоте, взаимопомощи и творческой поддержке.

Вот про случай из практики моих любимых раписчиц и расскажу сегодня.
Педагог на этом отделении была совершенно волшебная - Ольга Анатольевна не только сама великолепный мастер росписи по дереву и металлу, но и необыкновенной, яркой красоты женщина и очень душевный человек. Я к ней приходила на перемене даже просто набраться жизнерадостности и лучистой женской энергии. Тут можно было и чайку попить с задушевными беседами, и полюбоваться первыми полевыми цветами (а зимой - еловыми и сосновыми веточками), и прочитанные книги обсудить, и, конечно, получить профессиональные советы и помощь в решении назревших вопросов. Таких как я было немало, поэтому творческий девичий кружок рос и иногда было сложно понять, стандартное занятие со студентами сейчас идёт в аудитории, вечерний факультатив, дополнительное занятие с дипломниками или просто самоорганизуемый творческий вечер за росписью миниатюр, матрёшек, вазочек.

Как раз в такой пятничный вечер мы собрались в кабинете Ольги Анатольевны, каждая со своим изделием. Начиналась пора защит дипломов, уже прошли все возможные допуски и дипломницы нашего любимого учителя ставили последние мазки и покрывали лаком готовые расписные вещи.

У Марии набор из 22 матрёшек, одна меньше другой и каждая уникальная! Так и горят мелким жемчугом на благородно-тёмном цветном фоне точечно выписанные ожерелья на каждой красавице! Хочется как малому ребёнку раскрыть очередную куклу, чтобы снова удивиться красоте и миниатюрности её внутренней куколки.

У Ольги серия подносов. Тяжёлые, металлические, зеркально чёрные, а в центре каждого удивительная по красоте фактура уральских камней - малахит, яшма, родонит. А поверх - полыхающий красками букет почти живых цветов с трепещущими прозрачными лепестками и капельками росы на них. Не налюбоваться!

У Алёны лаковые чёрные шкатулки с золотой орнаментальной каймой. А какие сюжеты на крышечках и боках: даже в руки такую тонкую работу брать страшно! Лихая тройка кудлатых лошадей мчится через сверкающие на морозе сугробы, даже пар из ноздрей выписан; катание на коньках по замёрзшему пруду дам с кавалерами, детские игры в снежки… Целый маленький мир зимних забав!

Мы с подругой: я с деревянным яйцом, грунтованным золотом, и корявыми разработками клубничек и рябинок в кудрях под хохлому и Света с эскизами в виде мезенских лошадок, пока ещё больше напоминающих блох, уселись подальше в уголок, чтобы не мешать дипломницам и принялись за работу. Было интересно со стороны наблюдать за их творческим процессом. Катя, как раз завершала работу над столиком, любовно выписывая каждую веточку на последнем миниатюрном пейзаже.

- Ольга Анатольевна, я кажется всё! - Катя подняла полные счастья глаза на учителя.

- Вот и славно. Тогда на сегодня закончим, а завтра лаком покроем. Как раз к понедельнику, к защите, высохнет.

- Последний штрих! Ура!!! - воскликнула Катя и захлопала в ладоши… и краем руки задела банку с грязной водой для промывания кистей.

Всё случилось в считанные секунды. Если бы этот момент был показан в фильме какого-нибудь великого режиссёра, это бы выглядело так. Кончики пальцев касаются банки, она наклоняется, качнувшись, тёмная вода в банке приходит в движение. Застывшие в разнообразных гримасах лица девушек: эмоции от испуга до любопытства, от страха до удивления. Беззвучное “О-о-о…” учителя. Катино лицо с выпученными глазами и раскрытым от неожиданности ртом. Беспокойно суетящиеся руки, пытающиеся поймать в полёте опрокинувшуюся таки банку… Финальный кадр - стекающие по непросохшей краске тёмные грязевые струи и большая чёрная лужа на полу.

Разумеется, роспись была испорчена. Не полностью, но достаточно сильно. Особенно пострадал точёный наборный орнамент - светлые радостные оттенки как будто полиняли и потемнели, а кое-где размазались.
Слов не было. Вытянутое от потрясения катино лицо автоматически спроецировалось на всех нас.

- Спокойствие! Надо успеть всё исправить, - первой пришла в себя Ольга Анатольевна, - Катя - в подсобку за феном. Девочки, помогите протереть пол вокруг. Маша, Настя, - раздвиньте столы от центра, нам понадобится больше места.
Все бросились помогать кто чем мог. Быстро привели в порядок рабочее место, разложили материалы и инструменты вокруг покалеченного столика, столпились чуть поодаль плотной вялошевелящейся кучкой, как цыплята под настольной лампой.
- Спасибо, девочки! Дальше мы сами, - решительно вытирая полотенцем только что вымытые руки, торжественно произнесла Ольга Анатольевна. Мы покорно удалились.

Все выходные Катя вместе со своим дипломным руководителем реанимировали роспись: счищали грязевые потёки и слипшиеся красочные наслоения, восстанавливали рисунок и в четыре руки расписывали повреждённые участки. Лаком покрывали ночью перед защитой. И в этот раз это был, действительно, последний штрих. Столик был спасён и даже самый придирчивый критик не мог найти ни одного изъяна в ровном и точном орнаменте или волосяных линиях веточек деревьев в миниатюрных пейзажах.

После этого случая, все мы, студенты, стали ещё внимательнее относиться к своим живописным работам на стадии завершения, ведь нет ничего проще, поторопившись, испортить или повредить почти готовую работу. Художнику нельзя расслабляться даже после нанесения последнего мазка, ведь готовую картину ещё нужно просушить, корректно оформить, хранить и ухаживать за ней особым образом. Теперь каждый раз, когда я понимаю, что наступил тот самый ответственный момент, когда нужно отключить эмоции и аккуратно завершить рисунок или этюд, я сама себе говорю мысленно: “Спокойствие, только спокойствие!” и отхожу от работы на безопасное расстояние. На всякий случай.