Художники, которые пленяют. Михаил Фёдорович Шемякин.

  В своих лекциях для студентов колледжа Бродский говорил, что нужно написать хотя бы две незабываемые строки, чтобы состояться в профессии (запоминаемость для него равнялась знаку качества).

В отношении Михаила Фёдоровича Шемякина это утверждение действует безоговорочно. Уже одна «Дама в светлом. Портрет А.И. Егоровой», 1909г. запоминается раз и навсегда, если случилось увидеть её вживую.

  В собрании Нижнетагильского музея изобразительных искусств более 8 000 произведений русского и западно-европейского искусства XV–XXI веков), но какая это яркая коллекция!   Каждый экспонат здесь на своём месте, каждый - шедевр, каждый уникален и интересен. От   парсуны до каслинского литья, от «Мадонны дель Пополо», приписываемой Рафаэлю до Левитана и Айвазовского - сияющими драгоценностями по вишнёвому полю выставочного зала они складываются в единую визуальную гармонию, хоть в хронологическом попорядке смотри экспозицию, хоть задом наперёд. Каждый шедевр привлекает внимание, каждый достоин первым броситься в глаза посетителю, но ноги сами несут к "Даме в светлом". Наблюдая за поведением входящих в зал Русского искусства XVIII – начала XX веков, не трудно заметить, как буквально примагничевается внимание к нежным переливам света и цвета на полотне кисти Шемякина, как заворожённые замирают и дети, и взрослые у небольшого холста, прежде чем начать общий обзор выставочного пространства.

  Так случилось и со мной, впервые попавшей в музей во время первой гостевой поездки в музей. Удивительная лёгкость и светоносность, колористическое равновесие и неожиданность, загадочность и даже мистичность женского образа, с едва уловимыми чертами лица, простая, но изящная композиция, а главное - свободная, летящая манера письма - всё так изысканно, воздушно, свежо! И вот ведь, совсем рядом расположились более известные и узнаваемые по манере русские импрессионисты - утончённый и строгий Грабарь с будто дышащей первым осенним холодом "Баллюстрадой" (1901); Коровин с "Гурзуфом" (1916), ликующим насыщенным синим, просолёным и ароматным, а "голос" Шемякина, выделяется из общего хора, звучит чисто и ровно, подкупает гармонией и искренностью творческого посыла.

  На занятиях по дисциплине "Анализ и интерпретация произведения искусства" студентам было выдано задание - выбрать одно живописное произведение из собрания музея для последующей работы. Выбирать образец фигуративной живописи нужно было лично, посетив экспозицию и изучив композицию понравившейся картины, её фактурные и колористические особенности, биографию художника и историю создания, если это возможно. Из 25 молодых исследователей пятеро выбрали "Даму в светлом.

  Портрет А.И. Егоровой» работы Михаила Шемякина. Думаю, необыкновенно притягательный образ, созданный художником, пленил не одно поколение будущих мастеров резца и кисти. Секрет портрета в атмосфере загадочности, таинственном флёре, окутывающем едва прописанное лицо, хрупкую ломкую фигуру, изысканные драпировки платья. Кто эта прекрасная дама - блоковская Незнакомка? Аллюзия на уральскую Медной Горы Хозяйку? Случайная модель или конкретный человек? А может, романтический, собирательный женский образ?

  Портрет Анны Ивановны Гржимали-Егоровой, сестры жены художника, написан в 1908 году, и до 1990-х, действительно, личность портретируемой была загадкой.

  Но как это сделано! Тончайшие цветовые нюансы (от золотистой охры до нежнейших перламутровых, от тёмно-пепельного до светло-малахитового), обилие света и воздуха, виртуозная лёгкость исполнения, элегантные "списывания" формы, точные, легко расставленные контрасты - образ в портрете сложился поэтическим, невесомым и в то же время реальным, материальным, правдивым. Кажется, один неосторожный выдох - и рассыпется прекрасное видение! Не даром на всех репродукциях картина выглядит по-разному: не улавливает камера всего многообразия и богатства цвета и света, из которых выколдован портрет лёгким касанием смелой кисти.

Больше ста лет глядит на посетителей "Дама в светлом", с трепетом и восхищением взирают на неё гости музея, ведь перед настоящим искусством остаться равнодушным невозможно.

  Поймать мгновение, изобразить впечатление от увиденного, передать движение сиюминутного состояния воды, воздуха, света при помощи разнообразных визуальных эффектов - это ли не основные особенности и задачи импрессионистической живописи? В полотнах Михаила Шемякина всё это присутствует в полной мере. Более того, часто из под его кисти выходят не только переходные состояния погоды, времени дня или динамические мотивы: позы, жесты, положения фигур или объектов, но и быстротечный характер освещения, вроде бы случайная, но чувственно схваченная деталь, необычно подцвеченный визуальный эпизод.

Не случайно он выбирает положение объектов в контражур, когда сияющие контуры задают сложную золотистую гамму всей работе ("На солнце", 1908 г.); таинственное сумеречное освещение ("Модель в мастерской В.А.Серова", "Материнская ласка", 1907 г.), отражённый свет, добавляющий мерцающей цветности изображаемому ("Московский извозчик", 1910 г., "Пионерки на отдыхе", 1938 г.).

Художник Валерий Волков, ученик Шемякина, вспоминает: "Однажды рядом с моделью упал лучик света. "Смотрите, смотрите, - вскричал Шемякин, - зайчик!" Оглянулся по сторонам и, подбежав к моему этюду, ударил кисточкой чистыми белилами, а потом, подхватив охру светлую, легонько коснулся белого мазка: "Зайчик!"" Эти тонкие детали в сочетании с почти невесомостью, летучестью мазка придают шемякинской живописи особое ощущение трепетности и свежести.

  А в общей экспозиции русской живописи НТМИИ работы Шемякина у меня вызывают те же чувства, что и когда после долгого сна на даче, вдали от городского шума и суеты, во время летнего дождя, проснувшись и умывшись, выходишь из дома на залитую солнцем, свежестью, искрящуюся и переливающуюся хрустальными гранями влажную поляну. Мириады солнечных зайчиков, отражений, искорок, ослепительные цветовые сполохи, переливы деликатных оттенков, перламутровых, благородных хроматических, стальных, золотистых... всё сливается в дивную симфонию радости существования.

  За выразительные портреты композиторов - Рахманинова, Скрябина, Шостаковича - и этюды музыкальных коллективов за творческой работой Грабарь прозвал живописца "художник музыкантов". Хочется думать, что не только за это. Если долго находиться рядом с работами Шемякина, неспешно рассматривать поверхность холста, наслаждаясь игрой валёров и фактурных слоёв, можно лично убедиться, что любая его работа, схожа по структуре с классической симфонией и по слоям восприятия буквально идентична ей. 4 части музыкального произведения ясно прослеживаются в каждом полотне кисти мастера.

Активная, энергичная, захватывающая - первый слой восприятия живописи Шемякина - цветовая гармония, контрастная доминанта, ритмическая структура цвето-тонального строя. Второй слой - медленное, медитативное погружение в обилие полутонов и оттенков, наслаждение спокойным течением лессировок, удивительной, будто дышащей поверхностью всего красочного слоя картины: глянцевыми и матовыми фрагментами, прозрачными молочными нюансами и плотными тёмными градациями красочных замесов. Третий - жанровый танец - изучение авторской интерпретации сюжета, наблюдение за изящным танцем энергичных мазков и аристократически изысканными кистевыми приёмами, любование легко прописанными деталями. И последний, четвёртый этап восприятия - торжественный итог - обобщённый взгляд на картину, формирование собственного эмоционально-чувственного отношения к произведению, завершающие круги визуального восприятия, хоровод впечатлений и личных ассоциаций.

  И как после прослушивания симфонии в качественном оркестровом исполнении, после просмотра даже одного живописного произведения мастера, художественные образы, идеи и форма их выражения складываются в восприятии зрителя в единое целое: от сюжета до манеры письма. И вот тут происходит сотворчество, вполне проживаемое даже не совсем подготовленными и "насмотренными" посетителями экспозиции. "Восприятие искусства требует творчества, потому что и для восприятия искусства недостаточно просто искренне пережить то чувство, которое владело автором, недостаточно разобраться и в структуре самого произведения - необходимо ещё творчески преодолеть своё собственное чувство, найти его катарсис, и только тогда действие искусства скажется сполна", - пишет Выготский. В случае с живописью Шемякина и благодаря его "встроенной" музыкальности преодолевать ничего не нужно - всё складывается само собой.

  На занятиях с учениками мы часто обращаем внимание на преемственность идей, творческих особенностей и методов исследования художником-учеником от учителя напрямую. Имеют значение и особенности композиции, и стилизация и даже инструментарий. Внимательно изучая теорию и историю искусств это не сложно выявить, а любое новаторство базируется на школе. В случае Михаила Фёдоровича Шемякина эта преемственность особенно интересна.

  Организацией цветовой палитры и минимизацией её составляющих занимались многие, в отличие от широко известной и часто применяемой художниками вплоть до сегодняшнего дня ограниченной палитры Репина (индийская жёлтая, японская киноварь, белила цинковые, кость жжёная), Шемякин идёт вслед за Леонидом Пастернаком и Валентином Серовым, практически лишая себя хроматов. В его арсенале в начале 1900-х минималистичная (монохромная) трёхцветная палитра: белила, охра светлая, жжёная слоновая кость, дающая характерный бархатистый тёплый чёрный. Несколько лет он посвящает исследованию чёрного цвета и его оттенков.

Это роднит его с современниками, размышляющими над этой проблемой в творчестве каждый по-своему: поздние портреты Серова, живописные опыты Врубеля (первые одесские этюды к "Демону", созданные двумя масляными красками - белилами и сажей); декоративные стилизации Головина; насыщенность цветом тёмного у Коровина; попытки решить чёрное и белое в цвете у Нестерова, Бакста, Малявина. Интересно сравнить написанные в 1907 году портреты учителя и ученика: "Портрет Л.Н.Андреева" кисти Серова и "Портрет профессора П.А. Минакова" работы Шемякина.

Оба созданы на пределе колористических и выразительных возможностей чёрного цвета, оба написаны смело и широко, с богатством фактурных и технологических возможностей масляной живописи (именно от Серова Шемякин унаследовал технические приёмы, сочетающие жидко разведённую краску на контрасте с фактурным мазком, полулессировки в трактовке форм лица), но насколько это разные произведения: по композиции, манере исполнения, стилистике! Лакончный силуэт суверенного чёрного, поддержанный ломкой рисующей линией (стилистическая устремлённость к Модерну) у Серова и психологически острый, скульптурно вылепленный лик учёного медика, будто сама мысль, выхваченная из темноты небытия густыми пастозными мазками, у Шемякина, где чёрный оркеструется в тональных градациях по всей поверхности холста.

  Коровинский смелый фактурный мазок, широкий и густой, но по-своему интерпретированный и адаптированный заметен в отдельных полотнах Шемякина 1910-х, а обращение к жанру натюрморта позволяет ему доработать характер мазка в решении форм предметов и объектов в контрастном освещении до состояния нужной подвижности и степени промеси ("Гиацинты вечером", 1912 г. и другие).

  Полотно Шемякина "Мать и дитя" (1905 г.) из собрания Государственной Третьяковской Галереи мне встретилось на одной из выездных тематических выставок и, разумеется, напомнило картину "Утро" (1904 г.) Кустодиева. Тот же сюжет, тот же приём затемнённого профиля в светлой среде, а насколько другие эмоции, пластика, стилистика! Традиционный колористически холодноватый лиризм работы Кустодиева с яркими акцентами на материальности изображаемого, торжественная обрядовость действа в характере склонённой женской фигуры и тяжёлых головок цветов над главным героем полотна и мерцающее золото стремительного мазка Шемякина, полный радостного умиротворения диалог героев в почти неразличимой пульсирующей вспышками света среде - всё то же, да не так же. Хочется выделить и трактовку рук в портрете Шемякина - как и Серов в первое десятилетие ХХ века (а так же Цорн, Малявин и другие), он "смазывает" рисунок, делая проработку рук родственной скорее фону, чем характеру прописки головы - реверанс импрессионизму.

  Характерный, встречающийся в ряде работ мастера золотой свет, пробивающийся из-за основного силуэта легко различим в "Тройном портрете" ученика мастера Валерия Волкова, а обогащённый собственными живописными приёмами, колористически пересмотренный и иначе композиционно осмысленный, он прокладывает путь к исследованию живописных возможностей для новых поколений художников.

-------------------

  Возвращаясь к лекциям Бродского о поэтическом творчестве, стоит процитировать следующее: "Чтобы стихотворение состоялось, оно должно включить в себя оттенок всеобщности (одно выражение может говорить одновременно о личном и общечеловеческом)". Это утверждение справедливо и для осмысления художественного наследия Михаила Фёдоровича Шемякина - каждый холст, вышедший из-под кисти художника, создан личными мыслями и чувствами, идеями и образами мастера, каждый полон любви к жизни и искусству, честности в профессии, исследовательских устремлений, а значит, он понятен и вдохновенен, притягателен и интересен для каждого ценителя настоящей живописи.

Литература:

1). Бенуа А.Н.. Русская школа живописи. - М. Арт-Родник, 1997.

2). В.А.Леняшин. Портретная живопись В.А.Серова 1900-х годов. Основные проблемы. Ленинград "Художник РСФСР".1980.

3). Врубель/Вера Домитеева. - М.: Молодая гвардия, 2014. (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1458).

4). Выготский Л.С.. Мышление и речь; Психология искусства; Вопросы детской психологии/ Лев Выготский. - Москва: Эксмо, 2024.

5). Русский музей представляет: Константин Коровин/ Альманах. Вып. 441. СПб: Palace Editions, 2015.

6). Михаил Федорович Шемякин (1875–1944): альбом-каталог/автор текста, сост. каталога М. В. Агеева. Изд. "Репринт". 2006.

7). Михаил Шемякин / [авт. текста Марина Агеева]. — Москва : Белый город, 2009.