Конечно, как только тёплые солнечные лучи согревают воздух, и начинают лопаться почки, выпуская наружу нежнейшие лимонно-зелёные листики, художники собирают краски в этюдники, готовят холсты и бумагу и выходят на пленэр за свежими идеями, воздухом, ароматами, звуками, впечатлениями.
Но часто радостно-восторженное настроение и единение с природой и сочными красками омрачается некорректными комментариями, советами, вопросами прохожих. Толпящиеся за спиной “любители прекрасного” отвлекают от занятий живописью, сбивают настрой, а иногда и заставляют ретироваться с уже было полюбившегося интересного места.
Ещё во времена моей учёбы было негласное правило для участников пленэра - ходим рисовать не по 1-2 (а по 2-5 человек), выбираем укромные места, где художников сложно заметить или просто далёкие от сильно проходимых городских маршрутов, в разговоры, по возможности, не вступаем. Остальное по мере необходимости. Таким образом удавалось избегать не только неприятных ситуаций, но и отвлекающих факторов, ведь праздные зеваки так любят поговорить о том, о сём, что и рисовать художнику некогда. Забравшись в густые кусты или спрятавшись за высоким забором, мы спокойно писали свои этюды во время летней практики, а иногда и вообще, собравшись с духом, уезжали компанией за город, писать речку и лес вдали от любопытных глаз, и полностью растворяясь в творческой неге, свежем воздухе и солнечной живой природе.
Но кое-кто пошёл своим путём. Был у меня один знакомый молодой художник, назовём его, скажем, Константин. Он привык решать проблемы смело, по-мужски жёстко, в лоб. Поэтому Костя поставил задачу - приучить себя не реагировать на людей, окружающих художника на пленэре, выработать силу воли, такую несгибаемую, чтобы писать этюды спокойно и свободно, вне зависимости от происходящей вокруг ситуации. Он работал на городских улицах, пробовал рисовать в парке, на площадке у дома… Но вершиной его подвига стал следующий эксперимент. Чтобы закрепить привычку рисовать в городе, Костя вышел писать этюд на городскую площадь. По его мнению, это должно было выработать иммунитет к отвлекающим факторам, нецелесообразной критике и комментариям и усилить внутреннюю концентрацию художника. Чтобы облегчить себе задачу, художник пообещал себе не открывать рта во время сеанса живописи: ни на какие вопросы не отвечать, ни с кем не разговаривать.
Гордо прошествую к центру площади с этюдником и холстом, внимательным суровым взором осмотрев окружающий его пейзаж, Костя вскинул могучие руки перед собой в виде видоискателя. Медленно глядя в рамку из пальцев и поворачиваясь влево-вправо, он, наконец, выбрал подходящий по духу сюжет и стал неспешно раскладывать кисти и краски по местам, выдавливать цветные червячки масла на палитру. Не забыв осторожно постучать пальцами по туго натянутому на подрамник холсту, чтобы проверить его упругость, маэстро сделал взмах рукой с карандашом в воздухе и, прищурившись, вытянутой вперёд рукой начал наносить первые штрихи подготовительного рисунка на холст. То отскакивая на полшага дальше, то снова набрасываясь на холст с зычным сопением, иногда он замирал в неестественной позе и, горделиво подняв подбородок, как бы свысока созерцал свою работу.
Естественно, такие манипуляции не остались незамеченными. Народ повалил. Минут через 20, случайные прохожие стали создавать небольшие группки наблюдателей в 5-7 метрах от творца. Как бандерлоги, стекающиеся на танец Каа, они подходили всё ближе и ближе, перешёптываясь и тыча пальцем в спину художника. Постепенно группки людей переросли в небольшой стихийный митинг.
Но Константин был непоколебим.
Он взялся за масло и стал класть первые широкие мазки кистью. Краска летела во все стороны, а художник с балетным изяществом маневрировал вокруг холста. И тут любопытных прорвало.
Сначала на арену вышли дети: глазели, бегали вокруг, создавая суматоху, вертелись под ногами, задавали дурацкие вопросы типа: “А вы художник?”, “А что вы рисуете?”, “А нарисуйте меня!”. Те, кто постарше, обсуждали, все ли кирпичи на мощёной площади нарисовал мастер, считали этажи домов и, громко комментируя, сверяли подсчёты с картиной. Те, что помладше, разоряли рюкзак с красками, растаскивая тюбики в разные стороны, обсасывая крышки в надежде их открыть. И в случае поражения, оглашая окрестности яростным рёвом. Кто-то дёргал за штанины, кто-то лез руками в палитру, кто-то размазывал сопли и слюни по кедам художника. Особо одарённых мамочки держали в колясках или за шиворот, но они оглашали площадь истеричными криками возмущения. Костя терпел изо всех сил.
Кавалерию детских колясок сменила пехота из бабушек с авоськами. Они, конечно, тоже не прошли молча и прокомментировали каждое действие художника и его внешний вид: от “Не пойму, что он тут делает? Межевание что-ли?” и “Что-то непохоже рисуешь, двоечник, наверное?” до “Жениться тебе надо, сынок, не маялся бы дурью”. А одна бабушка пожалела художника-мученика и угостила баранкой. Не отвечать на всё уже не получалось. Чем дольше Костя молчал, тем более надоедливыми и беспардонными становились зрители.
Подростки на скейтбордах, батюшка в рясе, пенсионеры-дачники, офисные работники, вышедшие покурить, рыбаки возвращающиеся с уловом, детский летний лагерь, продавщица из ларька с мороженым… Все приняли деятельное участие в процессе написания картины. Терпение Константина было на исходе, но он, старательно сопя, дописывал зелёные кусты и выглядывающие из-за них высокие дома центрального района, угол здания администрации, памятник Ленину - всё залитое жгуче-ярким солнцем первых летних дней. Пекло нещадно. Голова гудела.
В довершение всех бед, нарисовались два, уже подшофе, сомнительного вида мужичка с бутылкой и, признав в художнике родственную душу, предложили быть третьим.
Это была последняя капля!
С криком: “Да пошли вы все..!”, Костя бросил недописанный холст на землю, сгрёб одним махом крепкой руки краски и инструменты в рюкзак, схватил за ремень не сложенный этюдник одной рукой, другой - сырой холст. “А-а-а!!!”-донеслось уже из-за угла, за которым почти моментально скрылся художник, громыхая своим скарбом и нецензурно ругаясь.
Через 3 дня всё ещё взбешённый Костя очень эмоционально поведал нам своим коллегам, эту историю, изображая “в лицах” своих “мучителей”. Хохотали всей группой. Но с тех пор подобных экспериментов никто не рискнул на себе ставить. Психика дороже. Поэтому, и вам начинающие и продвинутые художники, я настоятельно советую учиться на чужих ошибках, рисовать в тихих городских скверах или дворах, не привлекать к себе излишнего внимания прохожих и уж тем более, не провоцировать их на взаимодействие. На пленэре просто сконцентрироваться на живописи - уже сложная задача, а ещё ведь нужно выполнить необходимые условия, вспомнить изобразительную грамоту, схватить в этюде определённый момент: освещение, движение ветра, состояние дня… Тут не до общения. А ещё важно следить за температурой воздуха, не обгореть, вовремя закончить работу, точно прописать детали, да ещё чтобы сил хватило вернуться домой.
Словом, облегчите себе жизнь, не будьте как Костя.
Не надо так.
Если вам понравилась эта статья, сделайте следующее:
1. Поставьте «лайк».
2. Поделитесь этим постом с друзьями в социальных сетях или своём блоге.
3. И конечно же, оставьте свой комментарий ниже :)